– Есть ли более ранние версии сегодняшнего расписания?

– Э-э… погоди-ка. – Она была весьма довольна тем, как получала сведения из сети, трогая пальцами иконки в клавикубе, углубляясь в базу данных при помощи элки. – Нет, я не могу их найти. Что произошло?

Эльстон нахмурился. Морщить лоб его заставляла тревога, а не гнев. Он понизил голос:

– Мы не знаем, где Иель.

– Иель? – Ей даже не пришлось снова открывать файлы персонала. – Он из команды ксенобиологов?

– Ага. Только вот они не могут его найти.

Её пальцы сомкнулись на синей с жёлтым иконке, повернули и тронули за выступ сбоку. Маршрут Иеля за четверг развернулся в зонном поле.

– Он должен помогать с итоговой проверкой системы электропитания двигателя биолаборатории-два. Сегодня они собирались на ней поездить тридцать минут, но не уходить в джунгли. Должны уже вернуться.

– Марвин ещё даже не вывел биолабораторию со стоянки. Они ждали Иеля.

– И его код доступа неактивен?

– Мы не можем установить микросоединение с его телотралом.

– Выходит, он за пределами досягаемости лагерной сети. О, а не отметился ли он возле «Лендроверов»?

– Я уже связался с ними через н-лучевик. Он не уехал вместе с «Лендроверами».

– Вот дерьмо! Ладно, если он попал в неприятности, поранился или ещё чего, телотрал позовет на помощь.

Эльстон сердито посмотрел на нее.

– Только если он в пределах досягаемости.

– Да как он мог их покинуть? Сеть Вуканга простирается на пять кэмэ, не так ли?

Они недолго сверлили друг друга взглядами. Анджела сдалась, в смятении опустила плечи.

– Ох, быть того не может, – пробормотала она. – Просто не может.

– Я собираюсь официально объявить, что он пропал без вести.

– Послушай, может быть, он не отвечает, потому что занят.

– Не мели ерунды.

– Я не мелю. Может, он выбрался из лагеря, чтобы уединиться с подружкой или дружком.

– Я задействовал код экстренного маяка. Он не может его отключить, половина его клеток произведена АЗЧ, маяк встроен в них. Его там нет.

– Это неправильно, – сказала Анджела. – Даже если он мёртв, смартклетки должны ответить. Выходит, он удалился больше чем на пять километров.

– Это секретная информация, но у мёртвого Норта, которого нашли в Ньюкасле, смартклетки были физически устранены.

Анджела потрясенно уставилась на него.

– Да ты шутишь.

– Хотел бы.

– Вот дерьмо! Значит, их больше одного. И они умеют отключать смарт-клеточную технологию.

– Да уж, – сказал Эльстон. – Послушай, я знаю, что это не ты. Я просмотрел твой лог по меткам за это утро; ты была где положено.

– Большое, мать твою, спасибо.

– Но мне известно о тебе и Пареше, о том, чем вы занимаетесь вместе. Так что я должен узнать: тебе или кому-то ещё удалось найти милый удобный выход за периметр? Какой-то способ выбраться наружу и предаться плотским утехам.

– Нет. Он надежен.

– Черт возьми!

– Эльстон, взвод сейчас там, на патрулировании. Ты их предупредил, что… оно рядом?

– Нет, ещё нет.

– Ты должен их предупредить.

– Я предупрежу. Мне сначала надо убедиться.

– Когда Иеля видели в последний раз?

– Ранним утром. Вышел из палатки, чтобы пойти в уборную.

– Черт, это долго. А ведь тогда уже лило как из ведра. Может, где-то по периметру сенсоры испортились?

– Может.

Она попыталась развить эту мысль, но ей не понравилось направление:

– Но если Иеля что-то схватило и унесло, оно должно было сначала попасть в лагерь.

– Знаю, – прошептал он.

– Эльстон, послушай. Оно это уже делало. Какого хрена, да оно пробралось в особняк Бартрама, а никто не озабочен личной безопасностью больше, чем миллиардер. Оно прошло через охранные сенсоры особняка прямо на седьмой этаж, как призрак. Никто его не засёк, сигнала тревоги не было. Радар, инфракрасные датчики, нажимные сети, сонары, Магнитка, визуал. Ничего не сработало!

– Кроме тебя. Ты его увидела.

– Да уж, – хриплым голосом ответила она. – Увидела.

– Точно. Будешь об этом помалкивать, хорошо? Никому ни слова, даже Парешу. Я собираюсь объявить Иеля в розыск, людей это само по себе взвинтит. Мне не нужно, чтобы к упавшему боевому духу прибавились слухи. Мы друг друга поняли?

Анджела кивнула:

– Поняли.

Воскресенье, 10 марта 2143 года

Мы можем это достать.

– Все целиком?

– Думаю, да.

– «Думаю» не годится. Мне нужна определенность.

– Ладно. Хорошо. Я все устрою.

У всех в ГЕ имелись вторички. Это стало частью культуры, социальной нормой. Брюссельский парламент много раз пытался законодательно их запретить, и налоговое бюро уж точно старалось изо всех сил. Но, разумеется, если бы нашелся метод очистить средства и сделать их на сто процентов законными, прозрачными, он работал бы для всех, включая политиков и налоговых чиновников. Борьба в целом прекратилась лет пятьдесят назад. Но технологии и софт, с помощью которых люди регистрировали вторичные счета и управляли ими, давали полиции обширный инструментарий, позволявший в каждом отдельном случае выявлять такие налоговые злодеяния. Как говорится, кого угодно можно приговорить, вопрос лишь в том, какое преступление выбрать для обвинения.

Разоблачение вторичных счетов гражданина было одним из самых простых методов, доступных современному полицейскому, особенно эксперту по наблюдению вроде детектива Йена Лэнагина.

В первый раз, когда Джеде использовал код вторичной элки, чтобы кому-то позвонить, он шел по Перси-стрит. Через авторизацию Эльстона Йен мог изымать все логи из трех транснетовых ячеек, покрывавших Перси-стрит. Такой запрос был совершенно рядовым для полиции – собственный статус Йена позволял ему поступать подобным образом, – но, как во всем, что касалось этого расследования, он не хотел оставлять следов.

– Получили.

– Рад слышать. Ракби позвонит, чтобы организовать доставку.

– Вышло дорого.

– Знаю.

– Пришлось заплатить больше, чем мы ожидали.

– И?

– И я выставлю тебе дополнительный счет. Надо покрыть расходы.

– Очень надеюсь, что это не попытка выжать из меня деньги. Ты ведь знаешь, на кого я работаю?

– Я же тебе сказал, нам это стоило уйму денег.

– Отлично. Найдем другого поставщика.

– Не найдете. Это особая хрень, дружите.

– Найду. А вот вы останетесь с продуктом, который не продать, и с нами на хвосте. Мы так просто не спускаем попытки нас поиметь.

– Десять процентов. Десять процентов сверху. Это все. И я по-прежнему не получаю никакой выгоды.

– Платим оговоренную цену, или ты начинаешь тонуть в дерьме.

– Ты меня убиваешь.

– Да ну, я бы никогда тебя не убил.

– Это хорошо, значит, мы можем говорить. Это разумно. Мы разберемся. Я тут подумал – восемь процентов.

– Я бы тебя никогда не убил, потому что мёртвым ты не будешь страдать.

– Да пошел ты!

– Оговоренная цена – цена, которую мы платим. С вами свяжутся, чтобы организовать поставку. Я бы посоветовал соблюдать инструкции.

В следующий раз Джеде воспользовался вторичной элкой в пабе на Гренджер-стрит. Йен получил лог местной ячейки и сравнил с записями Перси-стрит. Один код доступа фигурировал и там, и там. Они получили вторичку Джеде – по крайней мере, одну из них. Ордер на перехват был загружён в транснетовый ИИ при помощи авторизации Эльстона, и все последующие звонки Джеде направлялись через сеть на Маркет-стрит, которая перебрасывала их в подсекцию засекреченных расследований – прямиком на консоль «Эппл» в квартире Йена. Как и вторичку Джеде, ИИ перехватывал входящие и исходящие звонки по транснетовым адресным кодам, с которыми связывался Джеде.

– Вечер воскресенья. Обычное место.

– Ничего не будет, пока мне на вторичку не придут деньги.