Пятница, 1 февраля 2143 года
Большинство пилотов экспедиции накачивались «Хаймодом», чтобы сохранить внимательность и бодрость без химической эйфории уличных стимуляторов. Рави Хендрик аналептиками не баловался. Они не требовались даже теперь, когда ему было почти пятьдесят. И Рави не понимал, почему коллеги-пилоты впадали в такую зависимость.
Как можно не быть свежим и сосредоточенным на окружающем мире при такой-то миссии? Тяжелый грузовой вертолёт Рави, «CT-606D „Берлин“» Европейской корпорации авиатранспорта, был последней моделью, только что сошедшей с конвейера, и до нелепости дорогой – как и большая часть экспедиционного оборудования. Имея в распоряжении системы высшего класса, Рави не пользовался автопилотом, предпочитая управлять вручную – даже во время дозаправки, когда они присасывались к танкерной версии «Дедала», что пришлось сделать дважды за две тысячи километров полета. Все из-за ярко-жёлтого JCB-катка, который висел на кабелях под брюхом «Берлина» и выглядел совершенно нереально, скользя над джунглями Сент-Либры на скорости почти двести пятьдесят километров в час. Подобные грузы отвратительно влияли на стабильность полета.
Он жил ради такой вот хрени. Человек и машина в тандеме, летящие куда-то с определенной целью.
Через восемь напряженных часов четыре гружёных «Берлина» были всего в пятидесяти километрах от Эдзелла, первой передовой базы, место под которую вырубили в джунглях в двух тысячах семидесяти километрах строго на север от Абеллии. Ещё через десять минут Рави опустит каток на просеку. Переночует, а потом быстренько полетит в Абеллию, чтобы взять ещё какой-нибудь крупногабаритный груз.
Первоочередной задачей инженерно-технической службы АЗЧ в Эдзелле было использовать бульдозеры и катки, которые доставляли «Берлины», чтобы высечь в диких краях взлётно-посадочную полосу для «Дедалов», чья конструкция позволяла приземляться на весьма неровные поверхности. Как только эту полосу закончат, большие самолеты примут на себя снабжение базы и её расширение до полной рабочей готовности; но до той поры все зависело от «Берлинов». Рави и остальные пилоты вертолётов были первопроходцами, на которых все остальные полагались, чтобы не отстать от воистину дикого расписания. Вся экспедиция, от вице-комиссара Пассам до работников пищеблока, следила за этим полетом в реальном времени, восхищаясь их смелостью и умением. Прямо сейчас нейроны давали ему такой кайф, не сравнить ни с каким токсом. О да.
Дисплей метеолокатора светился на фонаре кабины [38] , показывая послеполуденную бурю в виде огромной красной волны, которая надвигалась с юго-востока. Если все пойдет как надо, они смогут её обогнать. Любой прогноз погоды на Сент-Либре – как манна небесная. Без спутников они оказались весьма близки к тому, что, с точки зрения Рави, называлось полетами вслепую. К счастью, н-лучевики давали некоторое покрытие во время полета к Эдзеллу, но такое углубление в неизвестность тоже было частью большой игры.
– Идёт туча, – сообщил Торк Эриксон, перекрывая жалобный вой турбины и ворчание коробки передач, – военные птички не могли похвастать чудесами звукоизоляции. Торк был авиационным инженером и в кресле второго пилота сегодня сидел, чтобы помочь с нестандартным грузом.
– Мы её обгоним, – крикнул в ответ Рави. – Это шустрая пташка.
– Но не такая крутая, как «Тандерторн», – подхватил Торк.
– В точку.
В дни славной юности Рави Хендрик летал на «„Тандерторнах“ SF-100», которые составляли организованную АЗЧ первую линию защиты от Зант-роев. Рави был новичком-пилотом, восемнадцать месяцев после выпуска из лётной школы АЗЧ, когда начался Зант-рой на Новой Флориде. Он летал миссию за миссией над обреченным миром. С той поры ничто в его профессиональной или личной жизни и сравниться не могло с чистейшим ужасом и возбуждением, которые он испытал в тот краткий период.
Когда Рави было под сорок, в АЗЧ решили больше не назначать его на любимые SF-100. Из академии приходили молодые пилоты, мальчики и девочки, пылавшие желанием убивать Зант, с быстрыми рефлексами и более современными познаниями в системах, чем у унылого деда Рави Хендрика. Подлинного опыта у них не было, но в эпоху виртуалов все плевать хотели на подлинный опыт. И потому Рави перевели на вспомогательное полетное дежурство, а его часы продолжали тикать, отсчитывая время до пенсии, – и все равно работа неимоверно важная, настаивал командир его эскадрона, хотя был ещё старше и в точности знал, какой бред собачий скармливает возмущённым экс-героям, пилотам, которых отодвинули в сторону.
Рави ничего не мог с собой поделать и каждый день – хоть и знал, что это очень плохо, – мечтал о Зант-рое, ведь тот позволил бы ему навалять врагу D-бомбами, которые он сам запустит и сам детонирует посреди жутких пространственно-временных разломов. Величайшее упоение властью.
Но даже ему пришлось признать, что эта безумная экспедиция – весьма опасное дело. Хорошая лебединая песня для его карьеры.
Чужеродные джунгли тянулись к горизонту во всех направлениях, пышная серовато-зелёная растительность заняла каждый холм и ложбину – эти растения, обладавшие уникальной жизнестойкостью, забивали притоки реки, пока те не превращались в болота, а по берегам более глубоких и быстрых рек вздымались наподобие утесов. Они были безжалостны и всемогущи. Гигантские, похожие на пальмы деревья возвышались над лесным покровом на тридцать-сорок метров, точно острые зелёные пики, которые только и ждали, чтобы «Берлин» сделал хоть одну ошибку. Лозы изукрасили дыры, образовавшиеся в лесном ковре из-за узких ущелий с крутыми склонами. Пузырчатые кусты, чьи розоватые заросли появлялись в любом влажном месте, в изобилии росли в складках горных склонов, где стекали вниз туманные ручьи. Белопенные водопады лились с обрывов, целую вечность падая в глубокие бассейны. Вдоль лощин и круглых пиков бродили толстые и лохматые облака. Подальше к западу вздымался громадный горный массив, за которым простиралось плоскогорье, с виду ещё более непроходимое. Большая часть той местности была ещё безымянной – кто мог выделить время, чтобы придумать имена?
– Да уж, всё-таки это злобная страна кустов, – сказал Торк.
Рави кивнул. Он понимал. Такое путешествие – низко и медленно, над землёй, где до сих пор не ступала нога человека и, скорее всего, никогда не ступит, – вынуждало его остро осознавать, как далеко они от цивилизации. Что ещё более важно, как далеко от помощи, если что-то пойдет не так. У экспедиции было несколько «воробьёв» «„Сикорски“ CV-47», включая полностью оборудованную машину для санавиации. Но даже Рави не мог ответить самому себе, насколько полезными окажутся «воробьи», если и впрямь придется забирать пострадавших из этих отдаленных краёв, зеленеющих и диких.
Их единственный способ связи представлял собой релейную линию из шести н-лучевых АВА (автономных воздушных аппаратов), которые летали на большой высоте цепью, протянувшейся через залив между Абеллией и Эдзеллом. На размещение н-лучевиков ушло четыре дня, и большая часть времени понадобилась, чтобы выполнить предварительное сканирование, вычерчивая основной рельеф и выискивая места с нужными свойствами.
Двухкилометровая плоская зона, близко к воде, с невысокими кустами, нашлась относительно легко. Два «Берлина» вылетели туда, чтобы сбросить оборудование для первичного лагеря и инженерный отряд вместе с полным взводом легионеров для защиты. Ни один оценочный полет не выявил никаких инопланетных животных, даже насекомых, но майор Гриффин Тойн, возглавлявший в экспедиции службу безопасности, не собирался испытывать судьбу. Они сюда явились, чтобы отыскать потенциально враждебных пришельцев, и он не хотел, чтобы те первыми нашли экспедицию.
Через восемь часов полета, на протяжении которых пришлось в большей степени, чем Рави счел бы удобным, полагаться на инерциальную систему навигации, он заметил озеро. Оно лежало на дне широкой спокойной равнины, где не было джунглей и лишь несколько одиноких кнутовников стояли посреди редкой травы с аметистовым оттенком. Они были, наверное, его любимыми деревьями из всей загадочной зебровой флоры Сент-Либры. Вдоль внутренней части завитков росли споры, темные узелки, похожие на орехи. Когда они созревали, завитки разворачивались, словно освобожденные пружины, и зашвыривали споры далеко по окрестностям. Это был один из наиболее интересных механизмов, которые эволюция Сент-Либры придумала, чтобы компенсировать отсутствие птиц и насекомых. Разумеется, многие растения, разбрасывая семена, дрожали или тряслись, как собака, вышедшая из воды. На инструктаже по распознаванию растений их предупредили о перестрельном кустарнике, который выкашливал облако спор, похожих на молотый перец, – на человеческую кожу они действовали губительно.